Эффективность использования ПП германской армией в начале Второй Мировой и, в особенности, Великой Отечественной войны является остро дискутируемой темой и нередко преувеличивается.
К началу войны в Вермахте ПП вначале получили командиры взводов, отделений, подразделений и рот (в дополнение к пистолетам), затем — стрелки, кавалеристы, водители, танковые подразделения и штабные офицеры.
Наибольшее распространение ПП в начале войны имели среди экипажей бронетехники и в десантных войсках, в то же время насыщенность пехотных частей была сравнительно низкой (порядка одного-двух десятков ПП на роту). К началу войны было изготовлено всего около четверти миллиона ПП типа MP38/40, а всего за годы войны — около 2 миллионов экземпляров.
Относительно армий многих других участвовавших в войне стран, на начало боевых действий имевших ПП в количествах порядка нескольких тысяч штук всего, немецкие войска действительно были сравнительно неплохо снабжены этим видом оружия. Но основным образцом на вооружении Вермахта на протяжении всей войны всё же оставался магазинный карабин Mauser 98k, впоследствии дополненный несколькими моделями самозарядных и автоматических («штурмовых») винтовок, — хотя наряду с этим, действительно, вполне могли существовать и отдельные подразделения, в определённые период времени вооружённые преимущественно ПП для ближнего боя.
А. В. Исаев высказывается по этому поводу ещё более радикально:
…пистолеты-пулеметы стали в небольших количествах встраивать в организационную структуру пехотных и танковых соединений, вооружая ими командиров, вступающих в огневое соприкосновение с противником. Фактически унтер-офицерам и младшим офицерам просто давали нечто более мощное, чем пистолет. Одновременно возможности нового оружия оценивались вполне определенно (невысоко), и единственным местом, где можно было встретить «автоматчиков», была строительная организация Тодта. Работники кирки и лопаты на случай внезапного появления «казаков» получали дешевые «МП-40» вместо винтовок. Массовым оружием пехотинцев должны были стать (и стали в конце войны) «штурмгеверы», а до тех пор солдаты получали карабины «98K».
Впервые же по-настоящему массовое применение ПП как армейское оружие получили в РККА, прежде всего — благодаря созданию очень технологичных и простых в массовом производстве образцов этого оружия, имевших при этом существенно превосходящие «средний уровень» своего класса боевые качества — ППШ системы Шпагина и, позднее, ППС системы Судаева.
ППШ не имел ни одного винтового соединения деталей; большинство из них было выполнено штамповкой на маломощном прессовом оборудовании, имевшемся практически на любом промышленном предприятии, а остальные, кроме ствола (унифицированного по каналу с трёхлинейным винтовочным) — преимущественно токарной или грубой фрезерной обработкой. На его изготовление уходило вдвое меньше времени, чем на производство его предшественника — ПП Дегтярёва, значительно была снижена и металлоёмкость, при этом боевые качества повысились. Себестоимость ППШ в 1941 году составляла 500 рублей, что было вполне сравнимо с ценой винтовки образца 1891/30 гг. в тот же период — 163 рубля, и ощутимо меньше, чем у винтовки СВТ, что и предопределило его ведущую роль в системе вооружения РККА военного периода. Всего за годы войны было выпущено около 6 миллионов экземпляров ППШ, а более «нишевого», предназначенного преимущественно для экипажей бронетехники, ППС — порядка полумиллиона.
Благодаря высоким для своего времени характеристикам, эти образцы были вполне пригодны на роль основного, а не вспомогательного, оружия пехоты. Ими снабжались целые роты и батальоны автоматчиков, появившиеся в составе Красной Армии к концу 1942 года. К концу войны порядка 55 % процентов солдат Красной Армии было вооружено этим оружием.
ППШ по совокупности характеристик можно считать выдающимся сочетанием недостатков ПП, обращённых в достоинства.
ППШ имел чрезмерно высокий темп стрельбы, неудобный дисковый магазин, большие габариты и вес. Однако в совокупности эти недостатки уравновешивались: недостаток останавливающей способности компенсировался высоким темпом стрельбы, высокая скорость пули небольшого для ПП калибра (что и снижало останавливающую способность) позволила добиться высокой настильности траектории (эффективная дальность стрельбы — до 200 метров, а опытный стрелок одиночными выстрелами мог «достать» вражеского пехотинца и на 350—400 метрах). В итоге было создано оружие, которое по своим характеристикам по сути находилось между пистолет-пулеметами и штурмовыми винтовками под промежуточный патрон.
Эффективность ППШ оценили не только советские, но и немецкие войска — на Восточном фронте он довольно быстро стал вторым по популярности в вермахте после МР38/40; ему даже было присвоено немецкое обозначение MP41(r), выпускались армейские инструкции по его использованию на немецком языке, предпринимались попытки конвертации оружия под штатный немецкий 9-мм патрон. ПП Шпагина использовался длительное время после мировой войны, в частности, в Корейской, Вьетнамской и Афганской войнах, а из недавних конфликтов — на войне в Ираке.
ППС, изначально предназначенный для вооружения экипажей бронетехники, также оказался вполне удачным образцом, при примерно равных массе и габаритах он превосходил МР40 по эффективности огня, пробивной силе и был проще в производстве (хотя несколько уступал по останавливающему действию пули).
О высокой технологичности этого оружия говорит тот факт, что изначально его производство было налажено в блокадном Ленинграде в 1942 году.
Войска других стран-участниц войны также имели в этот период на вооружении образцы ПП той или иной степени удачности, хотя и использовали их менее массово.
Англичане, не преуспев в выпуске скопированного с МР28 «Ланчестера», уже после начала войны заказали собственным оружейным фирмам ПП адаптированной для массового производства упрощённой конструкции, так как выписывать из-за океана американские ПП Томпсона, как то одно время практиковалось, было излишне накладно.
Конструкторы Шепард и Тёрпин великолепно справились с этой задачей: созданный ими ПП СТЭН (по именам конструктора и фирме-производителю — Shepard-Turpin-ENfield) с его минималистическим дизайном и штампованно-сварной конструкцией с широким использованием трубчатых заготовок и даже водопроводных труб выпускался массовой серией и, несмотря на средние технические характеристики, оказался хорошим подспорьем для английской пехоты.
СТЭН-ов было сделано порядка 4 миллионов, не считая лицензионных и нелиценизонных копий, который выпускались и выпускаются едва ли не по всему миру, что делает его наряду с советскими и немецкими ПП одним из наиболее массовых образцов оружия этого класса.
Италия, претендующая на «титул» родины пистолета-пулемёта как класса оружия, в годы войны имела на вооружении несколько вполне удачных моделей ПП.
Наиболее распространён был разработанный ещё до войны образец Beretta MAB 38 (или M1938) системы Тулио Маренгони, а также его модернизированная версия — M1938А. Характерной особенностью этого образца было использование двух спусковых крючков, расположенных «тандемом» — один за другим. Передний соответствовал одиночному огню, задний — автоматическому. Это было добротно и качественно изготовленное оружие с близкими к средним характеристиками.
В 1942 году ПП был модернизирован по образу и подобию немецкого MP40 — получил штампованную ствольную коробку, складной плечевой упор и лишённый кожуха ствол. В таком виде оружие получило обозначение Beretta М38/42. Впоследствии были приняты ещё более упрощённые варианты — М38/44 и М38/49.
Кроме того, с 1943 года выпускался ПП ещё одной модели — FNA-B 43 производства государственного оружейного завода Fabbrica Nazionale d’Armie из Брешии. Он представлял собой вариацию на тему венгерской системы Кирали, описанной ниже по тексту. Из-за сложности конструкции за два года его производства было выпущено всего лишь около 7 тысяч экземпляров.
Наконец, в самом конце войны было налажено производство ПП TZ-45 упрощённой конструкции со складным прикладом, которых успели выпустить лишь около 6 000 экземпляров, но впоследствии лицензия на его производство была продана в Бирму (как ВА-52).
Финны, помимо расширения выпуска ПП «Суоми», ближе к концу войны начали производство копии советского ППС, адаптированной под патрон 9х19 Para и называвшейся M/44 Tikkakoski.
Во Франции на момент вступления страны в войну выпускался относительно удачный ПП MAS 38, которых до поражения в войне успели сделать порядка 2000 штук, кроме того на складах имелись закупленные ранее ПП немецкого и швейцарского производства.
MAS-38 отличался достаточно прогрессивной конструкцией, был компактен и лёгок, однако его существенными минусами были малая мощность используемого патрона (7,65×17 мм) и высокая стоимость изготовления из-за широко использования в производстве металлорежущих станков.
Венгрия, союзница Германии, ещё до начала войны успела разработать и принять на вооружение достаточно удачный образец ПП — 39.M (также иногда называемый «Данувия», по названию фирмы-производителя) конструкции Пала Кирали, позднее модернизированный и получивший название 43.М.
Он имел достаточно сложную конструкцию с использованием полусвободного затвора, длинный ствол и использовал мощный патрон 9х25 «Маузер», что в сумме делало его одним из наиболее мощных образцов в своём классе. Однако одновременно этот образец имел значительные массу и габариты, а также был сравнительно сложен в производстве, что не позволило ему стать по-настоящему массовым — было выпущено всего около 10 тысяч экземпляров с учётом различных модификаций.
В Австрии после Аншлюса некоторое время (до 1942 года) продолжалось производство довоенного ПП Steyr — Solothurn S1-100, представлявшего собой лицензионный вариант более раннего немецкого ПП Rheinmetall MP.19, производство которого в Германии было невозможно из-за ограничений Версальского договора.
Это было малотехнологичное и дорогое оружие, изготовленное с высоким качеством и имевшее сравнительно неплохие, но не выше среднего уровня, характеристики. Характерной особенностью конструкции S1-100 была массивная откидная крышка ствольной коробки на шарнире, которая на порядок облегчала обслуживание оружия по сравнению с распространёнными в те годы трубчатыми затворными коробками замкнутого сечения. Это оружие поступило на вооружение Waffen-SS и некоторых вспомогательных частей Вермахта под обозначением MP.34(ö) — не путать с немецким MP.34, дальнейшим развитием MP28.
В Швейцарии, в годы войны, как известно, придерживавшейся «вооружённого нейтралитета», выпускался целый ряд моделей ПП: местный вариант того же Steyr — Solothurn S1-100; ПП фирмы SIG моделей MKPS, MKMS, MKPO и MKMO, выпускавшиеся до 1941 года и использовавшиеся преимущественно полицией, а также предлагавшиеся на экспорт; W+F Lmg.-Pist 41/44 Furrer системы полковника Фюррера — очень сложное и дорогое в производстве оружие, созданное на базе пулемёта Lmg 25; Hispano-Suiza MP 43/44 — копия финского «Суоми».
Румыны с 1943 года в сравнительно небольших количествах использовали ПП собственного изготовления модели Orița M1941, официально разработанный капитаном Марином Орита (Marin Orița), а по иной информации — созданный в тесной кооперации с оборонной промышленностью Чехословакии, оккупированной на тот момент союзниками румын, немцами. Это был вполне обычный представитель ПП довоенного поколения под патрон 9х19 Par со средними характеристиками.
В Польше незадолго до войны в очень небольшом количестве (всего 36 штук) был выпущен ПП wz.39 Mors, разработанный на базе немецкого Erma EMP-35.
Кроме того, уже в годы войны было налажено подпольное, полу- или даже полностью кустарное производство упрощённых ПП — таких как Błyskawica («Молния») и KIS, представлявшие собой упрошенные варианты английского СТЭН-а (изготовлено около 700 штук), или Bechowiec-1 (около 11 штук).
В оккупированной немцами Чехословакии продолжалось производство довоенной модели ZK-383, шедшего преимущественно на вооружение частей Waffen-SS, «полицаев» и армии Болгарского царства.
За пределами Европы, в США после начала боевых действий в Европе наконец-то был принят на вооружение армии ПП Томпсона под обозначением М1 (до этого его вариант M1928 был принят лишь на флоте), но для военного оружия он, при всей своей мощности и эффективности, оказался чрезмерно тяжёлым, очень дорогим и нетехнологичным в производстве, несмотря на принятые меры по упрощению конструкции вроде переделки полусвободного затвора в свободный и упрощения прицельных приспособлений.
Поэтому во время войны были созданы и другие образцы.
Первым из них был пистолет-пулемёт M50/ M55 системы Рейзинга, громоздкий и не выделяющийся среди аналогичных ПП с цельнодеревянным цевьём и прикладом винтовочного типа ничем, кроме сложной конструкции с перекашивающимся полусвободным затвором, применения мощного патрона .45 ACP (11,43х23 мм), сообщавшего ему высокое останавливающее действие, невысокой надёжности в боевых условиях и магазинов небольшой вместимости — на 12 или 20 патронов; по роли в бою это был скорее не ПП, а лёгкий самозарядный карабин под мощный пистолетный патрон с возможностью ведения огня очередями. «Рейзинг» состоял на ограниченном вооружении в США и Канаде, успел повоевать на Дальневосточном театре военных действий, — хотя и без особого успеха, а также в незначительных количествах поступал в СССР по ленд-лизу.
Вторым — предельно упрощённый, похожий по концепции на STEN, M3 под тот же .45 ACP для морской пехоты, отличавшийся посредственными характеристиками и скверным качеством изготовления, — в частности, склонностью к коррозии на морских театрах военных действий. Также он отличался оригинальным механизмом взведения затвора — техническое задание подразумевало создание полностью герметичного оружия (что, впрочем, так и осталось на бумаге), и с этой целью взведение затвора осуществили при помощи рукоятки, напоминающей рукоятку мясорубки, что принесло этому оружию первое прозвище — «meat-masher», — собственно, «мясорубка». Впрочем, такое прозвище для весьма скорострельного оружия под крупнокалиберный патрон можно объяснить и другими причинами, связанными с его поражающей силой в ближнем бою…
На поздней модификации «мясокруточную» рукоятку устранили, и теперь бойцу приходилось взводить затвор, просто вводя палец в специальное отверстие на нём и оттягивая его назад. Второе же прозвище этого оружия — «grease gun», в честь шприца для смазки подвески автомобилей, который он весьма напоминал своим экстерьером.
Помимо этого, в США в довольно незначительных количествах имелись ПП M42 производства фирмы United Defense, который официально никогда не состоял на вооружении и использовался преимущественно OSS (организация-предшественник ЦРУ), а также — выпускавшийся в 1942-43 годах ПП Hyde-Inland M2, принятый на вооружение, но оказавшийся излишне сложным в производстве и потому не получивший широкого распространения.
В целом и общем, ПП в американской армии были на роли откровенно вспомогательных образцов, преимущественно для бойцов «второй линии», экипажей бронетехники, а также отрядов особого назначения. Основным же оружием считалась дальнобойная самозарядная винтовка Garand M1 под очень мощный патрон .30-06, которую США — единственные во всём мире — успели до войны принять в качестве основного пехотного оружия вместо магазинной винтовки с ручным перезаряжанием.
В определённой степени близок по концепции к ПП был и любопытный образец американской оружейной мысли тех лет, заслуживающий отдельного подробного упоминания — армейский самозарядный карабин M1 Carbine 1941 года под специально разработанный для него патрон пистолетного типа .30 Carbine с длинной цилиндрической гильзой, похожий на револьверный «Магнум».
Благодаря своей высокой мощности этот патрон изредка даже считается переходным к промежуточному, хотя это и вызывает споры. Его дульная энергия (порядка 1200 Дж) действительно была намного, примерно вдвое, выше, чем у популярных тогда армейских пистолетных патронов — но при этом всё же ощутимо меньше, чем у появившихся позднее «настоящих» промежуточных боеприпасов (обычно имеющих дульную энергию около 2000 Дж), и не превосходила показатели популярных в США пистолетных и револьверных патронов класса «Магнум», которым .30 Carbine соответствовал и по конструкции. Кроме того, его пуля с круглым носком имела достаточно посредственную баллистику, что также не позволяет напрямую сравнивать его с промежуточными патронами, которые используют остроносые пули, рассчитанные на стрельбу на сравнительно большую дальность.
Обладавший довольно близкими характеристиками венгерский 39.M под мощный патрон 9х25 мм (дульная энергия 840 Дж) вполне однозначно классифицируется в качестве пистолета-пулемёта.
Это элегантное, похожее на лёгкий охотничий карабин, оружие отличалось высокой точностью и более совершенной, чем у абсолютного большинства ПП тех лет, конструкцией с использованием газового двигателя для запирания затвора. Вариант М2 имел возможность стрельбы очередями, что по сути превращало его в полный функциональный аналог ПП, но широкого распространения он не получил.
По сути, несмотря на «форм-фактор» полноценного лёгкого карабина с деревянной винтовочной ложей, это был пистолет-карабин под мощный патрон пистолетного типа, по своим характеристикам и роли в бою достаточно близкий к таким более ранним образцам этого класса, как Mauser C96 или артиллерийский «Люгер», и призванный заменить именно мощный самозарядный пистолет в качестве более эффективного вооружения бойцов «второй линии», служащего для самообороны в нештатной для них ситуации прямого огневого контакта с противником.
Так что если и считать M1 Carbine предшественником какого-либо из современных видов оружия, то это будут не автоматы / штурмовые винтовки под промежуточный патрон, а так называемое PDW — оружие личной самообороны под малокалиберные пистолетные боеприпасы повышенной мощности, в наше время служащее для тех же самых целей.
Хорошая по меркам оружия под пистолетный патрон дальность стрельбы (до 300 м) и достигаемая на ней высокая точность были его безусловными преимуществами, однако для вооружения бойцов «первой линии» он всё же не годился, так как не обладал ни характерной для ПП возможностью создания высокой плотности огня в ближнем бою ввиду отсутствия (у базовой модификации) автоматического режима, ни точностью и дальнобойностью оружия под настоящие промежуточные боеприпасы, а также — сравнительной сложности и дороговизны. В Корее и, отчасти, во Вьетнаме он всё же применялся в этом качестве, наряду с устаревшим ПП Томпсона, но по большей части вынужденно — ввиду отсутствия более адекватного условиям боёв в джунглях оружия.
Так или иначе, было выпущено более 6 миллионов экземпляров этого оружия, кое-где оно до сих пор используется в полиции и аналогичных структурах; в США его выпуск продолжается, уже в качестве гражданского оружия.
Впоследствии, уже после войны, в Доминиканской республике венгерским конструктором П. Кирали под тот же самый патрон .30 Carbine было создано трудно поддающееся классификации оружие — автоматический карабин Cristobal M2. Его конструкция представляла собой гибрид двух систем — венгерского 39M, более ранней разработки самого Кирали (от него оружие унаследовало принцип действия автоматики с полусвободным затвором) и выпускавшегося в Доминикане по лицензии Beretta M1938 (спусковой механизм с расположенными «тандемом» двумя спусковыми крючками).
В некоторых источниках это оружие классифицируется уже как автомат / штурмовая винтовка, хотя по устройству, внешнему виду и характеристикам оно ближе всё же к ПП.
Наконец, в Австралии был принят на вооружение ПП системы Оуэна, по своим особенностям бывший своего рода гибридом между английской и американской школами.
Если общую форму с передней рукояткой и расположенным посередине ствольной коробки спусковым механизмом «Оуэн» унаследовал у американского «Томпсона», то технологию изготовления и упрощённую конструкцию — во многом взял у британского STEN-а. Компоновка с расположенным сверху магазином же происходила от чехословацко-английского пулемёта BREN (BRno-ENfield), и оценивалась весьма положительно с точки зрения понижения прицельной линии, что полезно при ведении огня из окопа.
Этот ПП встречает самые разные оценки — от признания вполне совершенным образцом своего времени до уничижительных отзывов как о самом несуразном внешне и безграмотно спроектированном. Впрочем, боевое применение этого оружия было, судя по всему, лишь эпизодическим. После войны на его основе был создан ПП F1, сохранивший общую компоновку предшественника.
Послевоенный период
В послевоенный период в СССР и других странах социалистического лагеря ПП преимущественно были сняты с вооружения армий вследствие начала массового выпуска автоматических винтовок второго поколения (автоматов) — автоматического стрелкового оружия под промежуточный патрон, заменившего как прежние модели магазинных, самозарядных и автоматических винтовок и карабинов, так и пистолеты-пулемёты армейских моделей.
В СССР развитие ПП как класса оружия по сути прекратилось на много лет вперёд.
В условиях невысокой потребности советской милиции в создании новых видов ПП и наличия на складах больших запасов ПП Шпагина и Судаева, заменяемых в войсках автоматами Калашникова, выпуск ПП был прекращен, а создаваемые опытные образцы, такие как АО-46, 9-мм пистолеты-пулеметы Калашникова образца 1947 и Симонова образца 1948 года, в производство не шли. Отчасти отсутствие новых разработок восполнялось производством автоматического пистолета Стечкина, по своим характеристикам достаточно близкого к малогабаритным ПП.
В то же время, в ряде социалистических стран в этот период работы по созданию новых образцов пистолетов-пулемётов всё же продолжались: например в Чехословакии в первые послевоенный годы был создан и принят на вооружение весьма удачный ПП Sa. 23, согласно ряду источников послуживший впоследствии прототипом для знаменитого Uzi (впрочем, в иных источниках этот вариант считается легендарным, несмотря на действительно имеющее место определённое сходство между образцами с точки зрения принципа работы), а в 1961 году — малогабаритный ПП Škorpion vz. 61 — впрочем, уже не как общеармейский образец, а в качестве вспомогательного оружия самообороны для военнослужащих «второй линии» взамен малоэффективного пистолета.
В 70-х годах в СССР была открыта опытно-конструкторская работа под девизом «Модерн» по созданию 5,45-мм малогабаритного автомата, предназначенного для вооружения гранатомётчиков, расчётов орудий и экипажей бронемашин и других подразделений (то есть, в традиционной нише применения ПП и, в последние годы, PDW), в качестве более эффективной альтернативы пистолету АПС, имевшему недостаточную дальность стрельбы и пробивную способность пули, а также создававшему ненужные сложности при обучении личного состава (обучение меткой стрельбе из пистолета требует существенно больше времени и усилий, чем из удерживаемого двумя руками автомата).
Несмотря на представление на конкурс ряда достаточно оригинальных и интересных систем оружия, победителем был объявлен вариант привычного военным автомата Калашникова — АКС-74У. Эта система, неплохо зарекомендовавшая себя для ведения скоротечного боя в городских условиях, для МВД и охранных структур была не всегда удобна ввиду избыточной для решаемых ими задач мощности и пробивной способности автоматной пули, её повышенной склонности к рикошету, невысокой кучности боя, значительных размеров, веса оружия и отдачи при стрельбе.
В связи с этим в восьмидесятые и девяностые годы, в условиях резкого роста уровня преступности, в нашей стране вновь пробудился интерес к ПП, уже в качестве «полицейского» и контр-террористического оружия, в результате чего был создан целый ряд конструкций для войск специального назначения и милиции, таких как «Каштан», ПП-19 «Бизон», «Кипарис», «Кедр», ОЦ-22, СР-2, ПП-90, ПП-90М1, ПП-2000 и другие.
На Западе, напротив, длительное время после мировой войны сохранялся разнобой в вооружении пехоты.
В 1954 году в рамках блока НАТО был стандартизирован американский «уменьшенный» (по сравнению с использовавшимся в США до него патроном .30-06 — 7,62х63 мм) винтовочный патрон калибра 7,62х51 мм, под который был создан целый ряд систем самозарядных и автоматических винтовок — M14, G3, FN FAL, L1A1 и другие.
Они — в отличие принципиально нового по концепции оружия под промежуточный патрон, советского АК и не получившей дальнейшего развития немецкой StG-44, — по сути мало отличались от довоенных образцов этого класса, оставаясь достаточно тяжёлыми и громоздкими из-за всё ещё излишней для ручного автоматического оружия мощности используемого патрона.
Поэтому многие армии мира в этот период сохраняли на вооружении в качестве общеармейского оружия пистолеты-пулемёты, несмотря на их очевидное устаревание используемые совместно с винтовками новых моделей. Например, устаревшие на тот момент ПП Томпсона использовался американцами во Вьетнаме, где в условиях ближнего боя в джунглях благодаря хорошему останавливающему действию его применение было подчас более оправданным, чем автоматических винтовок M14 и даже новейшей «штурмовой винтовки» M16, использующей малокалиберный промежуточный патрон.
Типичными образцами ПП этого времени были такие модели, как Carl Gustaf M/45, Vigneron, Beretta M12, MAT-49, Madsen m/50, Sterling L2 и другие. Они были созданы с учётом опыта Второй мировой войны и имели сравнительно компактные габариты, складной (в большинстве случаев) плечевой упор, достаточно примитивные прицельные приспособления, рассчитанные на ведение огня на реалистичные для оружия под пистолетные патроны дальности — как правило, постоянный на 100 м или перекидной целик на 100 / 200 м, и коробчатые магазины ёмкостью порядка 30 патронов, обеспечивавшие разумный компромисс между массой и ёмкостью. В их изготовлении широко применялась технология штамповки из листовой стали, что позволило существенно снизить их себестоимость по сравнению с довоенными образцами и выпускать новые образцы оружия массовой серией.
Лишь в шестидесятых-семидесятых, а в некоторых странах — даже восьмидесятых годах, по мере затянувшегося перехода блока НАТО на промежуточный 5,56-мм боеприпас и оружие под него, армейские ПП предыдущего поколения практически повсеместно были сняты с вооружения, а их производство переместилось преимущественно в страны «третьего мира».
Между тем, в те же самые годы на Западе наступил новый виток в эволюции этого вида оружия, теперь уже — в связи с развитием сил специального назначения, появившихся в ответ на рост международного терроризма и организованной преступности.
Типичным примером оружия для них является немецкий Heckler & Koch MP5. Это оружие больше похоже на штурмовую винтовку по устройству (собственно, оно и создано на основе винтовки G3), а по габаритам и массе напоминает МР40 или ППС.
Благодаря намного более сложной конструкции (использование полусвободных затворов или газоотводных механизмов для работы автоматики, стрельба «с закрытого затвора» благодаря использованию курковых УСМ, и так далее), ПП нового поколения значительно превосходили своих предшественников по всем характеристикам.
В армиях ПП в этот период используются уже ограниченно и служат для специальных операций, ведения боя в городских условиях на ближних (до 200 метров) дистанциях, а также — как оружие непосредственной самообороны артиллеристов, экипажей бронетехники, связистов, ракетчиков, штабных офицеров и других военнослужащих «второй линии», статус которых не предусматривает их непосредственного огневого контакта с противником в обычных условиях.
В первом случае используется оружие типа того же HK MP5, а во втором — как правило лёгкие ПП с магазином в пистолетной рукоятке и «набегающим» на ствол затвором, начало массовому распространению которых положил израильский Uzi, или ещё более лёгкие образцы, по сути промежуточные между ПП и автоматическим пистолетом, вроде Продолжение »